№ 3 (28) 2006

Управление проектами

«по-русски»

Сергей КОРНЕЕВ

Все, наверное, согласятся с тем, что мы — особенные, «не такие»: мы отличаемся и от «Востока», и от «Запада», от «Юга», да уже и от «Севера». Часто эта наша «особенность» преувеличивается, иногда превозносится, хотя чаще оценивается негативно. Настоящая статья посвящена психологическим аспектам управления проектами, в первую очередь «по-русски». Что означает последнее, и попытался проанализировать автор, не всегда сохраняя серьезность. Но «в каждой шутке есть доля шутки»!

Почему, по мнению автора, рассматриваемая тема заслуживает внимания именно сейчас? Дело в том, что к началу очередного тысячелетия промышленность Украины находится в практически разваленном состоянии. То, что металлургия и ее сырьевые придатки продолжают работать, не должно никого обманывать. Машиностроение находится в глубочайшем кризисе, приборостроения нет вообще, высокотехнологические области, такие как авиация, просто мигрируют пока по инерции, а судостроение как полноценная отрасль в Украине уже не существует. Возрождение данных отраслей возможно сейчас, если Украина сохранит тот курс, который наметился в последний год, пусть извилистый, но хотелось бы, чтобы не произошло опять поворота к практике, которая культивировалась руководством страны на протяжении последних 15 лет.

Возобновление движения вперед невозможно без осмысления того «багажа», который имеют специалисты, прежде всего, проектные менеджеры, еще помнящие то, что называется высокотехнологической промышленностью. К сожалению, молодежь, которой сегодня от 25 до 35 лет, этой промышленности просто не видела и ее традиций не знает.

Автору приходилось принимать решения во многих проектах: в нескольких больших и одном очень большом. Приходилось работать с людьми, которые принимали участие в значительно большем количестве больших проектов, и читать о людях, которые составили современную эпоху и определили культуру Управления Проектами.

Несмотря на то, что многие мои коллеги сделали гораздо больше и были намного талантливее, не все из них написали о том, как они делали свои проекты.

Вместо введения

Вильям Шекспир: «Весь мир — игра, и все мы в ней актеры». Можно было бы перефразировать Шекспира и сказать: «Весь мир — проект, и все в нем — …».

А кто же мы в нем? — Действующие лица? Участники? Статисты? Подопытные кролики? — Мы этого не знаем, возможно, так никогда и не узнаем, по крайней мере, та часть жителей Земли, которая по той или иной причине не удовлетворяется религиозным сознанием.

Хотя верят все, если не в Бога, то некоторую изначальную разумность, или даже не в разумность, а в изначальную рациональность происходящего.

Но если допустить последнее, то тогда мы вынуждены признать, что существуем в некотором огромном по замыслу и исполнению проекте и, как когда-то сказал Альберт Эйнштейн: «Я охотно примирюсь с существованием Бога, но то, что меня действительно интересует — это ответ на вопрос: мог ли Господь Бог хоть что-нибудь сделать не так?!».

Направление человеческой деятельности «Управление проектами» в последние десятилетия развивается как отдельная, почти академическая, дисциплина, которая уже много лет сопутствует и содействует развитию не только науки и техники, но и крупного бизнеса.

Хочется верить, что впереди нас ждут новые большие проекты. При этом не хочется опять жить исключительно задачами уничтожения людей, пусть даже это уничтожение и оправдывается лозунгами обороны с обеих враждующих сторон.

Автор в представляемой вниманию читателя статье не собирается в формальном изложении развивать или преподавать теорию и практику управления проектами. Моим намерением является коротко представить психологическую сторону данной сферы человеческой деятельности, которую автор прошел и снизу, и сверху, а благодаря бурным изменениям за последние 15 лет — снова снизу и снова сверху, но уже в новых исторических реальностях, которые уже и не плановая экономика, но еще и не регулируемый рынок. До регулируемого рынка нам еще очень далеко, но есть надежда, что мы все-таки придем к победе развитого капитализма!

В меньшей степени, по крайней мере, моему поколению, хочется верить, что мы придем в точности к той психологии, которая присуща развитым странам мира, и в том числе, в частности, в области управления проектами.

Известная истина: «Наши недостатки — это продолжение наших достоинств». Ну, не может быть «развитое» в рамках современных понятий общество лучше нас во всех своих проявлениях! Автор далек от «ура-патриотизма», но о какой рациональности общественного устройства можно говорить, имея в виду страны, в которых на свалку отправляются вполне доброкачественные вещи!? Можно ли представить себе первобытного охотника, который выбрасывает каменный топор только потому, что у него сломалась ручка, или шкуру медведя, служащую одеждой, только потому, что ее цвет вышел из моды в этом сезоне?

Автор абсолютно уверен в том, что наши подходы к управлению проектами в психологическом плане значительно сильнее «западных». Иначе было бы нереально поддерживать относительный оборонный паритет в среде повального доносительства и постоянного унижения всех тех, кто создавал промышленную мощь и обороноспособность нашей Родины, кого называли «прослойкой» в то время, когда на самом деле они являлись основой всех наших технических достижений.

Техническая элита нашего прошлого общества не смогла привести Страну к жизненному процветанию из-за социальных иллюзий, барства и душевной лени так называемой «элиты политической», которая, как хочется надеяться, в новом веке уже не будет повально наследственной.

Итак, психологические аспекты управления проектами «по-русски», или «по-украински», или «по-белорусски», или… В общем, все мы вышли из одной шинели!

Чем же мы отличаемся?

В 1992 году мы сидели в киевском ресторане с руководителем департамента по разработке программного обеспечения одной из крупнейших компьютерных корпораций мира. Слово за слово, стало понятно, что мы оба в прошлом довольно продолжительное время руководили большими оборонными проектами наших стран, которые тогда находились в состоянии «холодной войны». Я тогда задумался: вот если бы Стива на мое место главным конструктором проекта в систему Министерства общего машиностроения СССР*. Сколько бы он там продержался? Месяц? Два? Неделю? Вряд ли больше!

____________________________________________________

* Министерство общего машиностроения СССР отвечало

за создание, производство и сопровождение эксплуатации

стратегических вооружений и космической техники. — Прим. авт.

Я, конечно, тоже имел бы у них проблемы, но мы все-таки знаем, что наши приятели и знакомые, уехав в США, довольно быстро заняли руководящие технические посты в транснациональных корпорациях и вполне конкурентно там себя чувствуют. К сожалению, обратного опыта нет, кроме академика Берга.

А поработав в последние годы по заказам компаний из развитых стран, в том числе из Америки, автор не увидел каких-то непреодолимых барьеров для себя и коллег в работе на их рынок и по их правилам. Хотя специфика, конечно, есть, но практически вся она лежит в психологической области, т.к. техника, подобно науке, интернациональна.

Если говорить о постулатах проектного управления, то на Западе любой проектный менеджер в целом не сомневается в двух утверждениях:

1. Все сделают вовремя.

2. Сделают все, что необходимо (читай — «предусмотрено в технических спецификациях»).

Да, безусловно, у них был автомеханик Мерфи, который написал свои знаменитые законы. Но со времени их написания «много воды утекло». Дополнительными организационно-техническими методами за счет увеличения стоимости разработок риски «у них» снижаются до приемлемого уровня, но подчеркну: снижаются за счет увеличения стоимости проектов, как минимум на треть, а то и больше.

А вот «советский» или, если хотите по современному, — «совковый», руководитель проекта был абсолютно уверен в другом:

1. Никто не сделает ничего вовремя.

2. Примерно до трети сделают не совсем то, что ожидали.

Однако при неукоснительном выполнении данных условий, которые можно назвать «проектными постулатами «по-русски», ракеты умудрялись взлетать точно в сроки, предусмотренные Постановлениями Кабинета Министров СССР.

За этими фактами явно лежит какая-то мистика, которую автор попытается, если не «разоблачить», пользуясь терминологией известного мистического романа, то представить в более структурированном проектном виде.

Автор не гордится тем «бардаком», которого хватало даже в «самых секретных лабораториях, где ковалось…», не пытается его оправдать или развенчать — я просто констатирую факт: выполнение приведенных двух базовых постулатов управления проектами «по-русски» и было той «внешней и внутренней» средой, в которой выполнялись эти проекты.

За последние два десятилетия мы изменились весьма незначительно. Сейчас мы можем рассчитывать на то, что в стране начнет воссоздаваться промышленность, которая в процессе разворовывания была во всей высокотехнологической части просто угроблена, т.к. для «братка» и наших «высших лиц государства» что-то сложнее бензоколонки или на худой конец производства первичного металла было запредельным в понимании и поэтому ненужным.

Сейчас же автор с оптимизмом исходит из предположения, что в стране можно разворовать только то, что есть или было, но разворовать то, что будет, уже не получится. Мне представляется наиболее реалистичным сценарий, по которому развитие украинской промышленности будет происходить уже под руководством менеджеров и собственников из «развитых» стран — это лучший для нас выход в сложившейся ситуации. Но среда выполнения этих проектов, как минимум долгие годы, будет та же. Люди — почти те же.

В чем же базовые отличия «нас» от «них»? Корни следует искать в особенностях функционирования нашего и их общества за последние 35 веков.

Колумб плыл по контракту!

В отличие от Беринга, которого «послали», Колумб по контракту получал 10% от всего, что откроет или найдет. Беринг получал только зарплату. Пусть достойную, но только зарплату. Система превращения всех в «служилых людей», знатных и простых, талантливых и бездарных, была создана в основных своих чертах Иваном Грозным. И хоть царь Алексей Михайлович сделал все, что мог, чтобы очернить пресеченную династию, все «полезное» было сохранено!

Поэтому первое, чем мы отличаемся от них, — это отсутствие контрактной культуры. Впрочем, мы уже несколько лет подписываем трудовые контракты с компаниями или от лица компаний, но знает ли хоть кто-то случай, когда эти трудовые контракты:

а) кого-то остановили от желаемого увольнения;

б) кому-то дали возможность сохранить должность (оклад, положение) в ситуации, когда компании это было нежелательно;

в) предотвратили утечку информации или дали возможность предъявить соответствующий иск и т.д.?

Автор таких случаев не знает. Похоже, нам до этого еще далеко, т.к. наше законодательство в большинстве случаев очень ограничивает применимость таких трудовых контрактов.

Отсутствие контрактной культуры и очень размытые полномочия «руководителя проекта» создали крайне неформальную среду управления даже очень большими проектами. Формально любой руководитель проекта — главный конструктор не по должности, а по функциональной принадлежности — имел отношение к какой-то организационной структуре: лаборатории, отделу, управлению.

Да, были Генеральные конструкторы, были главные конструкторы, весьма влиятельные как по должности, так и по возможностям неформального «решения вопросов», но они, как правило, курировали по несколько проектов и непосредственной персональной ответственности и включенности в один проект не имели. «Рядовой» же руководитель проекта, пусть и очень большого, имел кроме технических кураторов от своего министерства (главного управления) и представителя заказчика еще и непосредственных начальников, которые хоть и были несколько ограничены в возможностях произвольно «снимать и назначать», но игнорироваться никак не могли.

«Бог создал людей — полковник Кольт сделал их равными»

Надгробная надпись на могиле изобретателя всемирно известного револьвера, как ни странно, напоминает нам о еще более важном принципе, чем контрактная культура взаимоотношений, — о культуре межличностных взаимоотношений вообще. Все, что мы видим на улице на Западе, основано не только на сегодняшнем высоком уровне жизни —еще 50 лет назад этого высокого уровня в помине не было; основа взаимоотношений в «свободном» об­ществе — это взаимное признание «права силы» благодаря не только «кольту», но и признанному праву его применения в очень разнообразных ситуациях.

Если кто-то думает, что речь идет только об Америке, то это далеко не так. До 1994 года автор был «невыездным», хотя, может быть, в независимой Украине наши обязательства «великому и могучему» уже не действовали, но проверять я лично не стал. Просто подождал. Но, наконец, поехал по приглашению в Швейцарию. Принимающий бизнесмен сказал мне: «Сергей, ты только не обижайся. Мы знаем, что вы, русские, любите выпить» — «Да, я не пью!» — «Ты только не обижайся! Если тебе станет плохо, ляг там, где стоишь! Главное, чтобы у тебя была визитка гостиницы — полиция подберет, отвезет, и ничего тебе не будет. Но Боже упаси куда-нибудь идти!»

А дело в том, как объяснил мне бизнесмен, что все швейцарские мужчины — военнообязанные запаса и свое табельное оружие по уставу хранят дома! «Поэтому, — продолжал меня напутствовать доброжелатель, — если ты случайно окажешься на чьей-то территории, то можешь спокойно получить пулю в лоб — сразу в лоб, — а не в какой-то там «воздух»!

Вот такое взаимное признание права на собственность и собственное достоинство и сформировало нынешнюю культуру взаимоотношений как на улице, так и в проектах.

Первое дело молодого адвоката Джимми Картера — будущего президента США — касалось убийства фермером двух рабочих бензоколонки и мальчика 12 лет. Дело слушалось в штате Алабама. Джимми Картер, как начинающий юрист, выступал в роли присяжного заседателя. Для него, по его последующим воспоминаниям, большим сюрпризом стало вынесение оправдательного приговора фермеру. Рабочие бензоколонки, как было выяснено в процессе разбирательства, третировали фермера, а на их беду бензоколонка была ближайшей к ферме. Это явилось достаточным основанием для вынесения судом оправдательного приговора. При этом гибель мальчика, который случайно попал под выстрелы, была квалифицирована как несчастный случай.

А у нас? Этика взаимоотношений как «по вертикали», так и «по горизонтали» при весьма «размытых» и сильно «переплетенных» полномочиях и ответственности создавали идеально согласованную среду только для развития ненормативной лексики и постановки «командного» голоса.

Помните старый анекдот: «Чего он так кричит? — Это он с Воронежем разговаривает. — А что? По телефону нельзя?». Если рассказать этот анекдот американцам — а автор это делал, — то американец понимающе и покровительственно улыбается, имея в виду нашу плохую связь (!!!). Но дело-то тут совсем не в связи, хотя она была и есть плохая. Дело в том, что продолжительное время вести разговор по рабочим вопросам с непосредственно не подчиненным тебе лицом «нормальным тоном» было просто невозможно! А попробуйте таким тоном, даже в конфликтной ситуации, поговорить с иностранцем — это может быть или невозможно, или небезопасно.

Цеховая традиция

В Старой Европе на сложившийся промышленный уклад большое влияние оказали многовековые традиции цеховой организации ремесленников. Эти ассоциации производителей феодального строя, в результате его похоронившие, внедрили в сознание братьев по труду убеждение в том, что не только рынок регулирует или должен регулировать взаимоотношения с потребителями и коллегами.

Например, из общения с членом одной из городских американских промышленных палат я узнал, что одно из решений касалось рекомендации одному бизнесмену уменьшить площадь размещаемой им рекламы, т.к., по мнению данной городской ассоциации, эта реклама по площади не соответствует размеру и респектабельности его бизнеса. На мой вопрос «А послушает ли он вас?» был дан ответ: «Хотел бы я видеть, чтобы он не послушал!»

Профсоюзы

Тоже сила, серьезно повлиявшая на промышленный облик развитых стран мира. Более или менее политизированные в зависимости от конкретных стран, профсоюзы почти везде являются факторами, требующими пристального внимания со стороны работодателей и государства (которое тоже является большим работодателем).

Например, уже давно известно, что 90% аварий в авиации случается по вине персонала. Уже лет двадцать можно было бы выполнять автоматические полеты и серьезно снизить аварийность. Но попробуйте хотя бы заикнуться об этом и наметить какие-то сроки! Вы немедленно получите серьезные проблемы с профессиональными союзами пилотов и авиадиспетчеров.

Идеалы

Имеют влияние на промышленную среду стран и делают ее достаточно специфической, т.к. идеалы прямо связаны с культурными традициями наций, а культура у всех разная. Достаточно вспомнить японскую организацию промышленности, американскую, немецкую.

Что являлось идеалами на нашей территории? Даже беря во внимание последние 80 лет, эти идеалы реально не были коммунистическими. На нашей территории они всегда были связаны с необходимостью защиты от внешней угрозы, которая на протяжении веков меняла вектор вторжения, но всегда была. В Старой Европе война практически никогда не велась на уничтожение, а всегда — за завоевание. В Америке вообще долгие годы реальная угроза отсутствовала.

На нашей же территории одно только обобщающее понятие — «славяне» —slave — раб — говорит о том, что наши предки всегда рассматривались только как пополнение обезличенных трудовых ресурсов (и не только трудовых, еще и развлекательных; кстати, сегодня опять наступили похожие времена: русский и украинский языки в Европе наиболее доступно изучать в борделях). Функция поставки «рабов» к нам вернулась в конце-начале века благодаря продажности и бездарности нашего руководства, которых мы безусловно достойны, руководствуясь мудрым замечанием древних, что «каждый народ заслуживает тех правителей, которых имеет».

Исторически результат войны на нашей территории сводился не к изменению имени сюзерена, а к оставшейся живой и свободной численности населения.

Это породило ситуацию, когда Советская власть очень многое могла оправдать по отношению к собственному народу, практически любое ущемление его прав — в обмен на обоснование повышения безопасности. И сегодня оставшаяся по наследству страна снова борется за мировые сферы влияния, поясняя все это народу той же безопасностью. Для образованных людей понятно, что речь идет о безопасности, прежде всего, «бояр» (если уже не «царя»), но образованных мало и необходимая их часть куплена теми же «боярами».

В рассматриваемой нами области такое положение приводило к тому, что в новейшей истории проектные руководители уровня А.Н. Туполева трудились с не меньшей отдачей в «шарашках», находясь на положении бесправных арестантов, но мотивируясь извечными идеалами славян, т.е. рабов — были бы живы мы и родные, а остальное (т.е. свобода, собственность) нам недоступно.

Почему произошла перестройка, которая и была сменой идеалов? Из-за диссидентов? Или из-за происков Запада? — Я вас умоляю! Перестройка произошла из-за того, что, с одной стороны, уже никто в руководстве не верил в перспективы «мировой революции», а с другой стороны, уже никто не решился на очередную волну расстрелов и тюрем для интеллигенции, ну, и реальная возможность «разобрать» общенародную собственность. Так, погоняли в 70-е годы т.н. «национальную» интеллигенцию, да и то в основном украинскую, и в 80-е бросили. Не было уже «запала».А интеллигенция уже без страха, «за спасибо», просто не хотела работать. Помните формулировки: «Если они думают, что они платят, то пусть думают, что мы работаем!»

Безусловно, в части идеалов в течении советского периода были удачно использованы методы манипулирования массовым сознанием, связанные с причастностью к рискованным и престижным общностям: «Целина», «БАМ», «Север» и т.п. Игра при этом велась на свойственной любому нормальному мужчине склонности к новым впечатлениям и риску — и то, и другое связано с большей врожденной потребностью мужских особей в потреблении информации.

Создание среды «фронтира-дикого запада» подкреплялось разнообразными мерами материального, морального и морально-материального воздействия. Материальные факторы в советском обществе всегда старались «связать» моральными и политическими, т.к. просто «за деньги» ничего толкового приобрести было нельзя. Между товаром и деньгами всегда размещались какие-нибудь «чеки»: товарные, «березки» и т.п.

К вышеперечисленным факторам, по мнению автора, и сводится то, чем «мы» отличаемся от «них». В осталь­ном — мы с ними одинаковые.

Вообще специфика национальной промышленности в последние 10—15 лет очень сильно преувеличивается. «Русского» или «украинского» способа производства нет! Есть сегодняшняя технологическая отсталость, есть расхождение между заявленными и истинными целями национальных владельцев и управленцев, но в остальном промышленный способ производства тот же!

На чем же держались «русские» проекты и почему ракеты все-таки взлетали?

Мотивация

Долгие годы, кроме «внешней угрозы», мотивацией проектных менеджеров «у нас» являлась приоритетность оборонных отраслей (все-таки там существенно больше платили), а также невозможность отъезда специалистов на ПМЖ.

Эти ограничения на выезд возникли в Российской империи не в 17-м году 20-го века, а значительно раньше. Даже в 19-м веке были ограничения для дворян на браки с иностранцами — только царь мог дать такое разрешение. Цари и тогда не поощряли «утекание» и «размывание» капиталов и умов!

Постулированное проживание на территории заставляло реализовываться «на месте». Причем необходимость делать карьеру «на месте» рассматривалась буквально — благодаря ограничениям на «прописку».

Для молодых специалистов критически необходимо было как-то проявиться в начале трудовой биографии, попасть «в видимость». Необходимо было подавать заявки на изобретения, заканчивать аспирантуры, писать статьи, выступать на конференциях. Попадая на ответственные должности, необходимо было как-то поддерживать реноме для того, чтобы на них удержаться.

Ограничения на перемещения и «всевидящее око» исключали доведение производственных ситуаций до серьезных конфликтов. Производственная среда стимулировала в основном не потребности роста, а потребности сохранения личностных взаимоотношений «по вертикали». Лояльность была важнее «креативности», пользуясь современным языком (уже не совсем русским или украинским).

Специалисты «старой закалки» должны были в совершенстве владеть и «эзоповым» языком, и психологией интриг. Причем в значительно большей степени, чем на Западе, как выяснилось за последние 15 лет, когда мы начали интенсивно общаться и взаимодействовать с зарубежными менеджерами. Мне часто приходилось слышать от западных руководителей: «Сергей, пиши прямо то, что ты хочешь от нас! Разбирая твои письма, трудно однозначно квалифицировать их конкретный предмет».

Если говорить об изобретательстве и научно-технической деятельности (последнее я рассматриваю в смысле отраслевой, а не академической науки), то практически все руководители прошли тот период, когда, с одной стороны, изобретения для карьеры уже мало что давали (хотя период «изобретательства» в биографии всех будущих проектных руководителей был), а с другой стороны, уже «до тошноты» было противно включать в заявки всех прямых начальников до самого верха.

Изобретательство поэтому всегда было связано либо с возрастной категорией (инициаторами выступали молодые, а остальные просто пассивно вписывались), либо с подвижничеством (эта категория специалистов никогда не становилась серьезными промышленными менеджерами).

Была еще некоторая малая прослойка тех инженеров, которые на «кооперативных» началах регистрировали изобретения за государственное вознаграждение (200 рублей на группу за одно изобретение и не более 50 рублей в одни руки), вписывая коллег «по цеху», а не начальников. Такие изобретения не имели никаких шансов на внедрение, но давали доход участникам «кооператива». Есть примеры, когда такой доход вполне позволял приобрести машину или кооперативную квартиру.

В настоящее время патентная деятельность на нашей территории в полностью разваленном состоянии и будет оживать только по мере возрождения машиностроения и приборостроения. «Внутренние» инвестиции в данные отрасли среднесрочным фактором не являются.

«Внешние» инвестиции на протяжении 15 лет, с одной стороны, целенаправленно сдерживались властью (пока надо было все разобрать «по дешевке» — кто же в такой период стимулирует цены?!), а с другой стороны, внешние инвестиции в «hi-tech» проблематичны с политической точки зрения до тех пор, пока «на западе» сохраняются опасения по возможности возрождения полномасштабного военно-технического сотрудничества Украины и России.

Внешние инвестиции стимулируются возможностями научно-технического сотрудничества. Именно сотрудничества, а не продажи, скажем, АН-70 за рубеж. Но мы очень ограничены в налаживании серьезного научно-технического сотрудничества, как из-за отсталости по уровню прикладных информационных проектных технологий, так и из-за различий в проектной психологии, что прямо является темой настоящей статьи.

А ведь Евросоюз возник и цементируется, прежде всего, большими совместными научно-техническими проектами: от аэробуса (изначально) до термоядерного синтеза, европейской геопозиционной системы и «евро-файтера» в настоящее время.

За пределами больших научно-технических проектов, которые имеют целью подъем конкурентоспособности европейской промышленности по отношению к американской, в Евросоюзе наблюдаются сплошные противоречия: что в сельскохозяйственной политике, что в миграции рабочей си­лы, что в противоречиях, связанных с расширением «на Восток».

Наша интеграция в Евросоюз невозможна без развития информационных технологий в техническом смысле и без ассимиляции психологической к сложившимся нормам проектного управления в развитых странах мира. Но последнее невозможно без осмысления того, кем же мы являемся в области управления проектами с психологической точки зрения.

Типы

Так как проекты задумывают, финансируют и выполняют люди, то типов проектов, по большому счету, столько же, сколько типов людей, которые выступают проектными менеджерами.

«По-крупному» с точки зрения рассматриваемой темы субъектов проектного процесса можно разделить на:

- тех, кто знает «как»;

- тех, кто знает «что»;

- и тех, кто имеет деньги или распоряжается ими (так и хочется сказать: «тех, кто ничего не знает, но имеет деньги!», но на всякий случай промолчу…).

Для реализации большого проекта необходимы все трое (опять «на троих»!).

Первая группа знает, «как сделать», — это специалисты. Они могут реализовать проект, и для них, в принципе, все равно, что реализовывать в рамках профессиональной компетенции. Трудно представить себе, скажем, «слесаря по гайкам» — предполагается, что слесарь также должен разбираться и в болтах. Группа с условным названием «Как», однако, не владеет актуальными целями, и у нее нет доступа к серьезным финансам.

Вторая группа знает, «что надо делать», — это группа людей, обладающих идеями, для реализации которых нужны специалисты и деньги. К тому же группа «Что» имеет доступ к представителям третьей группы — назовем ее условно «Деньги».

Как ни хочется сказать, что группа «Деньги» ничего не знает, но на самом деле представители данной группы хорошо знают «людей».

Таким образом, переходя к временной координате, изначально мы имеем ситуацию:

- одна группа людей владеет знанием прошлого — или специальностью на основе накопленного опыта и знаний;

- другая группа людей владеет адекватными представлениями о будущем и, соответственно, о будущих потребностях человечества в различных его подмножествах;

- третья группа людей владеет знаниями о людях (если это не так, то даже в случае с большими наследственными денежными авуарами их активное использование без знания людей очень быстро сведет капитал к бесконечно малой величине).

Часто представители третьей группы делегируют право распоряжения капиталом людям из группы «Что».

В одном человеке свойства, присущие всем трем группам, похоже, никогда не объединяются.

Насколько редко объединяются группы «Как» и «Что» можно судить по частоте появления личностей типа Эдиссона, Гейтса, Королева, Сикорского и т.д.

Личностей, которым присущи черты групп «Что» и «Деньги», можно наблюдать чаще — имея средства, волей-неволей надо учиться их инвестировать. Но яркие личности типа Ротшильда и Сороса так же достаточно редки.

Инициатором проекта, как правило, выступает представитель группы «Что» — он выражает уверенность в том, что знает «что надо делать». Безусловно, идея могла ему поступить с позиций групп «Как» или «Деньги», но представители данных групп не являются инициаторами проектов.

Причины этого разные. Для представителя группы «Как» ответственность за проект часто превышает сферу его компетенции, и поэтому дело может представляться слишком рискованным. А представитель «Денег», как правило, вовлечен в несколько проектов, не склонен отдавать чему-то критическое предпочтение и не обладает достаточной компетенцией (знанием будущего в данной сфере).

Таким образом, все люди с точки зрения их отношения к проектам принадлежат к одному из приведенных трех типов. Все, что можно говорить о проектах, делается с позиции представителей вышеперечисленных групп. При этом автор может с уверенностью отнести себя к группе «Как», с известной долей скепсиса — к группе «Что», и весьма далек от группы «Деньги». Поэтому оценки группы «Что» и «Деньги» ограничиваются в изложении автора опытом взаимодействия с представителями данных групп и заключениями, представляющимися автору вполне доказательными.

С точки зрения сложившегося подхода к управлению проектами представители вышеперечисленных групп могут соответствовать «Заказчику», «Представителю заказчика» и «Исполнителю», но это деление уже организационное и может не совпадать с перечисленными выше базовыми типами.

Что можно сказать о нашем опыте с точки зрения предложенной классификации? Исторически мы привыкли, чтобы нам сказали «что делать» (раньше это делало министерство) и дали денег (это тоже делалось при посредстве министерства).

Организационные формы были унитарны — государственное предприятие. Сегодня уже случаются коммерческие образования, но в области высокотехнологической промышленности они в зачаточном состоянии. Акцептировать на себя серьезные инвестиции они реально не могут. Причин здесь несколько:

1. Доступ на мировой рынок с большими научно-техническими проектами практически пока закрыт, причина — нет кооперации с мощными зарубежными партнерами, которые бы видели свой серьезный интерес. Исключения типа «морского старта» только подтверждают правило. Да и с украинской стороны это не коммерческий, а государственный проект.

2. Реализация больших инвестиционных коммерческих научно-технических проектов в Украине ограничивается ролью государства: чиновники не понимают, «как это можно без них», но когда посчитаешь, во что проект выливается «с ними», то поневоле задумаешься.

3. Очень мал опыт взаимодействия с серьезными инвесторами: как технический, так и психологический. «Кредитная история» у всех — «белый лист».

«Внутренний инвестор» — это не для высоких технологий. Предел в промышленности для внутреннего инвестора — металлургия и ее сырьевые придатки. «Родное поле» — энергетические схемы и сети бензоколонок. Ну, никто не даст денег на то, что реально проконтролировать не может!

Российские инвестиции в промышленность более реальны. Но тут в последний год возникли политические барьеры. Во многом они возникли как эмоциональная реакция на многолетние унижения со стороны «старшего брата». Нашим чиновникам стоило бы быть хитрее — все-таки с Россией у нас нет барьера во взаимопонимании в рассматриваемой проектной сфере. Деньги там уже есть, очень большие деньги, и совместных промышленных интересов с восточными соседями у нас значительно больше, чем с непосредственными соседями на Западе.

Но, конечно, хочется работать «с Западом». Если российские инвестиции будут и дальше обусловливаться требованием полного подчинения, то никто из нас посылать детей «в Чечню», или «в Таджикистан», или «в Забайкалье» уже не хочет — и это основной массовый фактор независимости Украины в последние 15 лет, кроме понятного интереса украинской «элиты» быть «самим себе хозяевами».

Для работы с Западом нет другого пути, кроме освоения не только мировых стандартов проектного управления (PMI, CMM, TQM, ISO и т.п.), но и западной культуры в самом широком смысле. При этом, как уже говорилось выше, хотелось бы не потерять наши преимущества в организации проектного управления, которые, по глубокому убеждению автора, у нас есть.

Документация

Чем отличается инженер от любителя? Даже от очень талантливого любителя. Ответ очевиден: инженер разрабатывает документацию, по которой с помощью воспроизводимого и достаточно рутинного процесса можно выпускать изделия (программы и т.п.), а любитель — действующую конструкцию (работающую прикладную программу и т.п.).

В 70–80-е годы было популярно движение «самодеятельной песни» (авторской, бардовской и т.п.). Как-то в начале 80-х в Киевской консерватории прошла встреча преподавательского состава с киевскими бардами. Пели песни, потом говорили. Функционеры от самодеятельной песни (без проектных менеджеров и тут, конечно, никуда) обратились к музыкальным специалистам с призывом к сотрудничеству. Музыкальные профессора спросили: — А какая помощь, собственно, требуется? — С музыкальной теорией. — А о какой музыке, вы, собственно, ведете речь? — О той, которую вы слышали. — Но это не музыка! — Почему?! — Да потому, что никто из выступивших бардов не сыграл одинаково ни одного куплета!

Вот такое обескураживающее утверждение прозвучало из уст профессионалов! Они на слух определили, что нот на исполняемые произведения нет, поэтому каждый куплет игрался как уникальный.

Этот имевший место диалог очень показательно иллюстрирует суть проблемы, которая в последние годы становится актуальной. Возникшая из прошлых кооперативов мелкая и средняя промышленность не впитала в себя культуру «примата документации» и сегодня по мере роста с необходимостью вынуждена документировать созданные эволюционно производства. Производства, на которых часто вместе с «самодельными» станками работает «бывшее в употреблении» зарубежное оборудование, документация на которое часто утеряна в процессе перепродаж, некомплектна или не переведена.

«Сначала было слово» — так написано в Библии. Данный раздел посвящен «Слову» в специфической форме, называемой «документация».

В состав документации, связанной с проектами, могут входить документы:

- организационные;

- технические;

- финансово-экономические;

- переписка;

- печатные издания;

и т.п.

В качестве обобщающего понятия для письменной документации будем использовать жаргонное, но широко используемое слово «Бумага».

Итак, в состав «Бумаги» будем относить: договора, протоколы совещаний и намерений, решения совещаний и комиссий, планы, графики, пояснительные записки проектов и служебные записки, бизнес-планы и технико-экономические обоснования, спецификации и чертежи, руководства по эксплуатации и инструкции, технологические карты, статьи, книги, письма и т.п.

Веянием времени является понимание того, что «Бумага» может быть реализована в виде электронных файлов или электронных отчетов.

Отношение большинства специалистов к разработке «Бумаги» во всех ее видах — основной критерий профессиональности инженера, т.е. чем более профессионально специалист разрабатывает присущую его деятельности документацию, тем более он профессионален как инженер. Тут просто не о чем спорить!

Часто мои знакомства с чужими разработками сопровождаются подобными диалогами:

— Посмотрите, как Оно работает!

— А покажите мне, пожалуйста, документацию.

— Документации у нас нет, но посмотрите — как Оно работает!

Если речь идет не о праздном интересе, то оценка данной проделанной работы может быть только однозначно негативной, как бы Оно хорошо не работало!

Любитель делает работоспособную конструкцию, а Инженер — документацию, на основании которой можно эту работающую конструкцию воспроизвести. У данных субъектов совершенно разный предмет!

Сегодня понимание этого непреложного постулата опять необходимо восстановить в связи с серьезнейшими кадровыми потерями в промышленности, что явилось следствием бездарного, преступного и безответственного руководства странами, созданными на развалинах СССР, в том числе и Украиной, которая, по сути, в нынешнем виде промышленной державой уже не является. Этот статус необходимо воссоздавать.

С другой стороны, и выпускники даже лучших советских технических ВУЗов покидали alma mater без должного понимания вышеприведенного постулата. Все коллеги могут вспомнить проблемы с написанием первой служебной записки, первого письма смежникам-заказчикам, первого технического задания, первого договора и т.д.

А понимание первичности «Бумаги» или «Слова», если хотите, у инженера должно быть не просто осознано — оно должно быть запрограммировано, «жестко прошито» на уровне подсознания. Только тогда специалист может считать себя инженером.

Известный в прошлом анекдот:

— Ты хоть что-нибудь читал, прежде чем начал писать?

— Нет, ведь я не Читатель, а — Писатель!

Национальную привязку лирического героя опустим — не в этом смысл. С точки зрения автора, этот анекдот допускает не столь однозначную трактовку. У персонажа данного анекдота есть очень неплохие шансы стать хорошим проектным менеджером!

В «Минобщемаше» СССР бытовала поговорка-рекомендация: «Больше бумаги — чище ж…а». Игнорировать эту рекомендацию было опасно. И ставки в определенные периоды были выше, чем просто карьера! В «общемашах» и «средьмашах»** с бумагой, как сырьем инженерного труда, было традиционно плохо. Канцелярская бумага всегда вплоть до сегодняшнего дня на нашей территории неизменно является фактором сокращения затрат.

_______________________________________________

** Министерство среднего машиностроения СССР —

отвечало за создание и сопровождение эксплуатации

ядерных боеголовок ракет и других боеприпасов,

а также за ядерную энергетику, как в оборонных,

так и в гражданских целях. — Прим. авт.

В то же время, у американских проектантов десятки лет бытует поговорка: «Бумага — самое дешевое в нашем деле». Еще 30 лет назад не только в американских компаниях, но и в публичных библиотеках «ксероксы» стояли везде, в том числе в коридорах.

Конечно, изначально предполагается, что Бумагу-Документацию должен кто-то читать. Не всегда это делается скрупулезным образом на этапе разработки и утверждения. Часто это приводило к курьезам.

В одном киевском отраслевом оборонном институте*** регулярно выпускали стенгазету****, составленную из фраз, выбранных из утвержденных научно-технических отчетов, проектных пояснительных записок и эксплуатационной документации.

____________________________________________________

*** «Отраслевой институт» — здесь и далее следует

понимать разрабатывающую организацию. «На Западе»

аналоги отсутствуют, в ближайшем будущем у нас также

данные организации исчезнут и станут частью компаний.

— Прим. авт.

**** Стенгазета — это настенный плакат, как правило,

большой, выполненный «от руки», на котором размещалась

разнообразная информация, имеющая отношение к

внутренней деятельности организации. — Прим. авт.

Чего там только не попадалось! Куда там Задорнову! Ну вот, хоть пару случаев…

Как известно, персональных компьютеров тогда еще не было. Печатающие машинки тоже не были в изобилии. Существовали «машинописные бюро» (как понятие уже давно анахронизм, типа «машино-тракторных станций» образца 30-х годов). Рукописные материалы надо было сдавать на печать машинисткам. Так вот одна из них в выражении «обледенение антенн», не колеблясь, напечатала некоторую близкую модификацию первого слова. Бедные развратные антенны! И в таком виде фраза гуляла в утвержденном документе долго.

Как-то зашел начальник смежного сектора. Давится от смеха. — На, почитай! Читаю в разделе по эргономике: «Орган [управления] должен быть выполнен таким образом, чтобы будучи расположенным посередине, допускал возможность интенсивной работы обеими руками попеременно». Сразу все представляется в лицах!

Язык, без которого нет никакой документации, а соответственно и промышленности, — это вообще базовая категория.

Например, проведенные исследования достаточно убедительно показали, что Япония проиграла войну во многом вследствие характеристик собственного языка — фразы на японском намного длиннее английских. Это затрудняло взаимодействие в групповых воздушных боях — японские пилоты не успевали обмениваться информацией по целеуказанию и проиграли групповые воздушные бои над своими авианосцами. В одиночных боях силы были равными, что подтверждается статистикой потерь с обеих сторон. Нет необходимости говорить, насколько наши компактные и понятные «расширения» языка оптимизируют взаимодействие в скоротечных воздушных боях, да и вообще любое оперативное взаимодействие.

Можно считать вполне обоснованным место, которое занял английский язык в программировании и которое во многом явилось следствием его внутренних позиционных свойств. Можно доказательно связать свойства немецкого языка с местом немецких систем управления промышленными предприятиями, которые если не вытеснили, то серьезнейшим образом потеснили американские системы. Это казалось совсем алогичным при повальном доминировании американцев в области прикладных программных систем до конца 80-х годов. Сегодня же американцы очень слабо представлены в системах управления промышленными предприятиями и адаптируются в данной ситуации в основном путем приобретения европейских компаний и программных продуктов.

Понятно, что Китай в инновационном направлении серьезнейшим образом сдерживается иероглифическим языком, создающим барьер в развитии понятийного аппарата.

Учитывая многозначность и образность русского-украинского языка, в данном контексте можно предположить два варианта его грядущего «прорыва»:

1) наш язык снова очередной раз блестяще проявится в большой войне (было бы жаль);

2) наш язык проявится при решении в будущем задач, которые уже невозможно будет решить логически, вследствие непреодолимой факторной сложности.

Так как других альтернатив пока не видно, то хотелось бы, чтобы реализовалось второе.

В области развития современного материального производства и технической мысли сегодня однозначно надо максимально стимулировать изучение английского и немецкого языков, не забывая и русский. Хотя в смысле государственного автор всецело поддерживает украинский — как гарант национальной независимости. По поводу русского есть опаска — а вдруг нам его запретят использовать соседи в «одностороннем порядке» (шутка!).

Украинский технический язык — да, он, безусловно, имел бы право на жизнь, но что для этого реально делается в технической сфере? Право на технический язык надо доказать!

В моем профессиональном становлении огромную роль в свое время сыграло техническое задание на систему посадки на американские авианосцы, которое наши «бойцы невидимого фронта» где-то сумели «скомуниздить». Согласно нашим ГОСТам, рубрикация технического документа рекомендовано ограничивалась тремя цифрами, например: «3.1.5». Допускалось использование в обоснованных случаях четвертого: «3.1.5.1.». А в том техническом задании рубрикация была шестизначной! (Кстати, оно было составлено на120 листах. Наши ТЗ, даже на весьма серьезные комплексы, с которыми автору приходилось работать, редко превышали 20–30 листов.) Так вот, «шестеркой» по рубрикации в американском техническом задании, например, регламентировалась «скоба для чистки обуви» (на авианосце!). Этой скобе был посвящен целый абзац. С одной стороны, это выглядело избыточно, но с другой — было абсолютно понятно, что надо сделать! Я уже не говорю о документировании требований к высокочастотному тракту и системе обработки.

Первый «Аэробус» делали параллельно 150 проектных групп, которые размещались в 17 странах. Испания, насколько я помню, разрабатывала элерон и заднюю дверь. Основной объем разработки лег на Францию и Германию, но остальные тоже что-то делали и все собралось! Вот сила бумаги! Современные информационные технологии многократно мультиплицировали достижимые результаты. Не экономьте на бумаге!

В качестве заключения

В одной статье невозможно рассмотреть все аспекты управления проектами. К ним относятся и присущие нам традиции взаимоотношений «начальник-подчиненный», и организационные нормы, которые далеко не сводились к чисто функциональным иерархиям, т.к. постоянно формировались временные проектные коллективы, хоть это и серьезно ограничивалось в полномочиях.

А как говорить о больших проектах и не затронуть такие существенные проектные факторы, как женщины (с них надо было бы начинать!); водка (как вариант — «спирт»); забытое, но памятное для коллег-одногодок понятие —  «Представитель заказчика» (это в смысле «военной приемки» — пояснение для тех, кто помоложе). Ну и конечно, КОЛЛЕГИ, имея в виду общность интересов, и ОБЩНОСТЬ как таковую. Да и многое другое, что составляло и составляет для нас среду под названием ПРОЕКТ.

Если говорить коротко, то основная наша сила была и до сих пор сосредоточена в пресловутом «человеческом» факторе. Хронически проигрывая в техническом уровне, мы компенсировали это отставание огромной, я бы даже сказал изощренной инновативностью, основанной на развитой системе подбора кадров и умении работать с людьми.

До сих пор успех наших проектов строится на создании системы взаимной личной ответственности за результат. Речь идет не об ответственности перед мифическим «государством» или реальным «хозяином», а именно: о взаимной личной ответственности специалистов друг перед другом.

Те из наших проектов, где эта взаимная ответственность была создана, оказались успешными. Там, где она была формальна, — были неудачи, т.к. отсутствие взаимной ответственности на нашей территории пока еще не компенсируется развитым контрактным правом и высоким уровнем общей культуры.

Рассматриваемая тема представляется автору очень актуальной в свете текущего политического процесса в Украине, который может привести к возможности получения серьезных и осязаемых иностранных инвестиций и вхождения в мировую кооперацию. В это очень хочется верить любому специалисту — ну не продолжать же бегать по миру от этих «братков»!

Сергей КОРНЕЕВ,

PMCG, директор.

http://www.pmcg.com.ua

e-mail: s.korneyev@pmcg.com.ua

№ 3 (июнь-июль) 2006